Время шло. Рано или поздно наша компания переехала в Московию. По многим причинам.
О чем ты думаешь - разИтак, Московия.
Особых проблем ни с оформлением документов, ни с приобретением билетов не возникло, и вот, в одно прекрасное, но довольно уже прохладное утро самолет Лондон-Московия приземлился в аэропорту. Джеффри извлек из кармана свой джип, и, как только тот увеличился до нужных размеров, все погрузились внутрь.
В этот раз Александра села вперед, впрочем, поскольку это была не машина для езды с шофером, а просто машина, говорить это совсем не мешало.
Московия, наверное, должна была впечатлить молодого лорда - все, что он видел, разительно отличалось от привычной ему лондонской строгости. Дома в славянском стиле, с коньками на крышах и расписными ставнями, чередовались с чисто китайскими домиками с гнутыми крышами и небольшими садиками во внутренних дворах, или со вполне европейскими типовыми постройками. Знакомые Найджелу английские вывески соседствовали со стилизованными надписями на московитском.
Люди, ходившие по улице, тоже не слишком походили на европейцев.
О московитской моде уже было сказано достаточно много. Это и джинсовые кафтаны или халаты, и шелковые рубашки в петухах или драконах, и строго профессиональные одеяния, как, например, у жрецов.
Найджел глядел во все глаза и находился слегка "под впечатлением" от всего увиденного. Александра тихонько усмехалась, поглядывая на него.
- Насколько ты устал? - спросила она наконец.
- Я совсем не устал, леди, - отозвался Найджел.
- Хорошо. Тогда мы сейчас заедем домой, переоденемся, а потом нужно будет сделать ряд визитов.
- Конечно, леди. - Найджел поправил галстук.
"Домой" они почему-то поехали к большому торговому центру. Джеффри загнал джип в подземный гараж, щелкнул пальцами и вот - уже убирал маленькую машинку в карман. Когда с этим было покончено, Александра коротко кивнула им и уверенно направилась куда-то в темноту, в Самый Дальний и Темный Угол помещения.
Там она коротко провела ладонью по стене и шагнула прямо в стену, на первый взгляд.
Впрочем, Найджел понял, а как только понял, то и ощутил очень сильную иллюзию на этом месте. Джеффри последовал за женщиной. Найджел последовал за ними, все еще не зная, чему удивляться больше.
Они оказались в длинном освещенном лампами коридоре. Женщина уверено шла вперед, впрочем, по несколько странной траектории. Уже сделав несколько шагов, она спохватилась и повернулась к юноше.
- Иди за мной след в след, хорошо? - и пошла гораздо медленнее.
Джеффри замыкал процессию, двигаясь так же уверенно.
Из этого коридора они вышли на достаточно широкий "проспект", тут уже стали попадаться люди. Большая часть из них реагировала на Александру вполне однозначно - глубоким поклоном, видимо, здесь знали, кто она и понимали, что это значит. С некоторыми женщина раскланивалась, а перед одним человеком - худощавым мужчиной в сером плаще - сама склонилась в глубоком реверансе, жестом показав Найджелу сделать нечто аналогичное.
Найджел поклонился вполне церемонно, впрочем не очень глубоко, ибо то было на английский скупо-сдержанный манер. Так кланялись и перед королем.
Мужчина милостиво кивнул, поцеловал у Александры руку.
- Доброе утро, princesse, - произнес он. Голос у него был мягким, "журчащим". - Мы давно не виделись с вами.
- Да, excellence, - женщина коротко улыбнулась. - Я уезжала на некоторое время.
- Что ж, я рад, что вы вернулись, - кивнул собеседник. - Надеюсь, ваша поездка была удачной?
- Более чем, excellence, - женщина плавным движением указала на Найджела. - Это мой ученик.
Каких-то отдельных указаний для Найджела не последовало, видимо, Александра ожидала, что еще раз поклониться Найджел догадается и сам.
"Excellence " повернулся к юноше и кивнул.
- У вас прекрасный учитель, юноша.
- Я это знаю, сэр, - отозвался Найджел, еще раз склонившись в поклоне.
Мужчина снова кивнул.
- Не смею вас больше задерживать, princesse, - улыбнулся он.
Александра снова присела в реверансе.
- Всего доброго, excellence.
- Всего доброго, princesse, - ответил мужчина и ушел куда-то дальше
Найджел проводил его коротким взглядом.
Александра двинулась дальше.
Наконец по таким же подземным крытым "улицам" они дошли до неприметной темной двери в стене. Александра приложила к ней ладонь, и дверь бесшумно подалась внутрь. Женщина вошла.
- Добро пожаловать, - улыбнулась она, включая свет.
Джеффри разулся и прошел куда-то вглубь.
Найджел осмотрелся.
Они стояли в коридоре, достаточно широком. Всю стену справа занимало большое зеркало, на стене слева располагался выключатель, вешалка для верхней одежды, стойка для зонтов и оружия, и две двери. В торце коридора располагалась еще одна дверь - в нее-то и ушел Джеффри. Там, за этой дверью, был маленький квадратный зальчик, где стоял только стол с какими-то цветами на нем. Из него вели две двери - одна - в спальню. Вторая была закрыта.
Александра толкнула одну из коридорных дверей, за которой оказалась ванная.
- Вперед, - с усмешкой скомандовала она Найджелу. Полотенце возьмешь с полки - любое, какое тебе понравится.
Сама женщина прошествовала дальше по коридору и открыла запертую дверь. За ней оказалась кухня.
Найджел пошел в заданном направлении и, видимо, действительно умылся с дороги. Потом, затворив за собой дверь, он вышел в общий зал.
Теперь закрыта была вторая дверь. На кухне же Александра умело жарила гренки, театрально подбрасывая их на сковородке и переворачивая в воздухе.
- С легким паром, - поприветствовала она, сгружая очередную порцию хлеба на тарелку и ставя ее на стол, где уже "дымились" три чашки кофе. - Садись, ешь.
И женщина выскользнула из кухни - видимо, тоже в сторону ванной.
Найджел сел за трапезу. Он был не особо голоден, но раз учитель сказала. Вообще Найджелу явно было слегка не по себе. Пока он не понимал, куда деть себя, свои взгляды и свои вещи. Движения его были скованнее обычного.
Александры не было минут десять. Потом она вернулась, в шелковом, но явно домашнем халате, на ходу расчесывая мокрые волосы деревянным гребнем. Она села за стол, закинув ногу на ногу, и взяла чашку.
- Ну как тебе? - некромант медленно с явным удовольствием откусила от гренки.
В Московии, в отличие от родины Найджела, еда была вкусной. Практически вся
- Непривычно, - честно признался Найджел, сдержанно улыбнувшись.
- Понятно, - женщина кивнула. – Возможно, мы не задержимся тут слишком надолго, так что можешь особо не привыкать.
Найджел кивнул.
- Буду знать. Здесь занятно.
Александра видимо, думала о том же, о чем и ученик, потому что заметила:
- Тем не менее, положить тебя где-то надо... В кабинете, что ли?
- Как скажете, леди, - отозвался Найджел. Он опустил ресницы и сосредоточился на кофе. Но все равно на щеках вспыхнул едва заметный румянец.
- Что такое? - женщина подняла глаза от кофе.
- Ничего, леди, - Найджел поднял на нее глаза. Более-менее безразлично-спокойные.
- Условие номер один, - Александра снова вернулась к кофе, но голос ее стал неприятно сух. - Я тебя слушаю.
- Я не хотел бы это обсуждать, леди. Это не важно, - глаза Найджела сузились. - Какие у нас планы дальше?
Видимо, он решил переменить тему.
- Что важно, а что нет - решаю я. В течение всего времени твоего обучения. Итак?
Найджел отвел глаза и слабо усмехнулся.
- Ну хорошо. Как бы наш объективный разум не старался противиться глупым человеческим проявлениям, именуемым чувствами, человеку подчас трудно бороться с их вспышками, сопровождаемыми, надо полагать выплеском гормонов. Я, леди, подвергся мимолетному приступу ощущения глупого и ненужного, но, увы, неизбежного, чувства под названием ревность. Вероятно, это вызвало несколько необычные модуляции моего голоса, - Герберт поглядел Александре прямо в глаза абсолютно непроницаемым взглядом. - Это все, леди.
Зрачки женщины на секунду расширились, потом взгляд приобрел прежнее - спокойное - выражение.
- Было бы лучше, чтобы твоя речь не была так перенасыщенна канцелярщиной, - заметила она. - Так людям будет легче понимать, что ты хочешь сказать. Что-нибудь из нашей классической литературы ты читал?
- Да, леди, - отозвался Найджел. - Достоевского, Толстого, Набокова, Бунина.
- Да? - леди приподняла брови, несколько удивленно. - И Бунин не смог исправить этого недостатка?.. Ну что ж. - Она встала, ушла в ту же комнату, куда и Джеффри, и вскоре вернулась оттуда с какой-то книгой в руках. Это был томик из собрания сочинений Чехова. Женщина протянула книгу Найджелу. - Держи. Если уж ты говоришь на московитском, говори на нем хорошо, по крайней мере.
- Да, леди. Спасибо, - Найджел принял книги.
- Пожалуйста, - кивнула Александра. - Ты сейчас читаешь что-нибудь?
- Да, - Найджел назвал какую-то книгу, которую дочитывал по учебе.
- Ну, значит, дочитай сначала то, что читаешь, а потом уже это.
Найджел кивнул.
- Да леди. - он отпил кофе.
- Я предупреждала, не так ли? - женщина взяла свою чашку и отошла к фикции окна, затянутой тканью. - Твои мысли - если, конечно, ты хочешь у меня учиться - больше не принадлежат тебе.
- Да, леди, я понял. Сейчас тоже озвучивать? - вопросил юноша.
- Да, - женщина отхлебнула кофе.
Найджел тоже отпил кофе, промокнул губы салфеткой и заговорил, глядя Александре в очи:
- Губы - черешни, маслины - глаза,
Что-то ты ждешь, не идешь в это поле?
Губы шептались, глаза поклялись,
Наворожила ты счастье фартовое,
Руки сплетались, чтоб не расплелись,
Лето медовое, дело бедовое.
Александра оперлась спиной на "окно", покачала головой, потом подошла к столу, осторожно поставила на него чашку, села и распластала ладони по столешнице - точно так, как когда-то в библиотеке.
- Что-то тут в корне неправильно, не находишь?
- Что не правильно, леди? - Найджел поднял брови.
- Начинается неправильно, - Александра уперлась локтями в стол и уткнулась лбом в ладони.
Найджел пожал плечами.
- Будем работать над этим леди, - он поднялся и попытался приблизиться к ней, чтобы поцеловать в плечо.
Александра не отстранилась.
Найджел поцеловал ее плечо, висок, лоб.
- Злишься на меня?
- На себя, - женщина прикрыла глаза.
Найджел непонимающе сдвинул брови.
- Не надо, - он снова поцеловал ее, на этот раз в краешек губ.
- Я не знаю, как это объяснить, чтобы ты понял, - женщина немного подняла голову и коротко поцеловала Найджела в губы.
- Постарайся, - Найджел снова сел на место. - Я пойму, обещаю.
Женщина осторожно взяла его руки в свои, перебрала пальцы по одному.
Найджел глядел ей в лицо.
- Что ты сейчас... тогда подумал? - негромко, совершенно без нажима спросила она. - Только честно.
- Когда тогда? – Найджел, до этого очень спокойный, наконец поглядел жалобно. - Я не ловлю себя на каждой мысли. Большинство людей мыслит образами и эти образы трудно вычленить в связный текст. Это так важно?
- Прости, - Александра улыбнулась. - Ты рассердился сейчас, вот только что. Почему?
-Я не рассердился, - Найджел вздохнул. - Просто мне это не привычно, - он с силой потер глаза.
- Это ты сейчас не сердишься, - возразила женщина. - А тогда рассердился, - и она довольно похоже сузила глаза, как бы передразнивая выражение лица Найджела. - Дело же не в том, что мне вот сейчас приспичило узнать, о чем ты думаешь, и я из кожи вон буду, чтобы только ты мне сказал. Мне важно... действительно важно понимать, что с тобой твориться.
- Просто мне не привычно обо всем так рассказывать. Я привыкну, - Найджел старался выглядеть спокойным, но было видно, что эта тема начинает его медленно, но верно "добивать".
- Все, проехали, - женщина резко хлопнула ладонями по столу и встала. - Иди, переоденься во что-нибудь средне-выходное
- Да, леди, - Найджел ушел в ванную. Надо сказать не без облегчения.
Александра пошла в комнату, и вскоре вышла оттуда в строгом костюме юбка-пиджак. Джеффри вышел следом и приготовился к выходу из квартиры.
Найджел был в хорошо сшитом темно сером костюме и синем галстуке. Они все у него впрочем были хорошо сшиты.
Знакомство с родителями :-)Собственно, вся дружная семья вышла и двинулась дальше по подземным улицам.
Александра была сумрачно-молчалива. Она вежливо раскланивалась со встречными знакомыми, паре из них представив и Найджела. Пару раз она объяснила ему, кто есть кто из проходящих по улице. Но в основном молчала, погруженная в свои мысли
Наконец, они вышли наружу - уже в другом месте. Джеффри извлек своего коня, усадил Александру в машину (предоставив Найджелу залезть самостоятельно).
- Я... хочу тебя познакомить с одним человеком, - леди улыбнулась впервые за все время, прошедшее с выхода из дома.
- Я буду рад познакомится с ним, леди, кто бы он ни был, - Найджел тоже улыбнулся зеркало заднего вида, в которое он, видимо разглядывал Александру.
- Я буду рад познакомится с ним, леди, кто бы он ни был, - Найджел тоже улыбнулся зеркало заднего вида, в которое он, видимо разглядывал Александру.
- Это мой учитель, - пояснила женщина. - Думаю, вам будет интересно познакомиться.
Машина мягко тронулась с места.
- Очень интересно, леди, - вполне искренне отозвался Найджел.
- Он очень интересный человек, - согласилась женщина. - И я совсем на него не похожа, как ни странно.
- Почему же странно? Все люди разные, - Найджел сдержанно улыбался.
- Ученик чаще всего невольно копирует своего учителя, перенимает его взгляды на жизнь, манеры, даже привычки, - ответила Александра. - По крайней мере, в Московии. А у нас как-то... не сложилось.
- Может быть, это и не плохо? - предположил Найджел.
- По-своему, конечно, да, - кивнула Александра, и повернулась к окну.
Найджел тоже притих
Они ехали еще минут 20, пока, наконец, не остановились возле одного абстрактного, ничем не примечательного дома. Джеффри вышел, открыл Александре дверцу и снова сел на водительское место. Женщина кивнула Найджелу и вылезла наружу.
- Мы будем там часа три, наверное, - сказала она и захлопнула дверцу машины.
Найджел вышел и встал рядом с Александрой. Она кивнула ему, улыбнулась и пошла к подъезду
Они поднялись на четвертый этаж, подошли к тяжелой двери, обитой черной кожей. Женщина потянулась и нажала на кнопку звонка.
Некоторое время было тихо. Потом изнутри донеслись шаги, скрипнул замок и дверь отворилась внутрь.
На пороге стоял среднего роста худощавый, уже седеющий мужчина. Он был одет в короткий шелковый халат поверх белоснежной рубашки, в брюки и в домашние туфли. Женщина коротко улыбнулась ему.
- Здравствуйте, Петр Ильич.
- Здравствуй, Шурочка, - по-старчески улыбнулся он, отходя внутрь.
Александра прошла в квартиру. Найджел вошел вслед за ней и ожидал, когда его представят.
Внутри была достаточно хорошо обставленная, но ужасно захламленная квартира. Александра закрыла за Найджелом дверь и низко, почти что до земли, поклонилась. Петр Ильич потрепал ее по волосам.
После этого женщина огляделась и вздохнула.
- Вы принципиально не убираете, пока я не приду, да? - Александра улыбнулась и покачала головой.
- Конечно, - заверил ее учитель. - Разве я найду, куда ты убрала веник и совок в прошлый раз?
Видно было, что между ним и Александрой было то самое, что, кажется, чувствовал и Найджел по отношению к Александре. Конечно, за вычетом любовных отношений - все же разница в 30 лет несколько больше разницы в 15. Женщина непривычно нежно улыбнулась, но, впрочем, тут же напустила на лицо более приличествующее с ее точки зрения спокойно-ироничное выражение и оглянулась на Найджела.
- Это мой ученик, Учитель, - как-то смущенно улыбаясь, представила она мальчика.
- Вот как? - Петр Ильич с интересом посмотрел на мальчика. - И как успехи?
- Пока скверно, - невесело усмехнулась Александра. - Ну да лиха беда начало.
- Конечно, - мужчина мягким успокаивающим жестом потрепал ее по плечу и протянул Найджелу руку. - Петр Ильич Перков, учитель вашей блистательной наставницы.
- Честь познакомится с вами, сэр, - юноша пожал протянутую руку с легким поклоном. - Найджел Улильям Герберт.
Пожатие старого юриста было достаточно крепким, пальцы - сухие и горячие.
- Очень приятно, - улыбнулся Петр Ильич. - Вы давно приехали?
- Только сегодня, - отозвался Найджел.
- Утром? - уточнил Петр Ильич.
Найджел назвал более-менее точное время прибытия.
- Эге, молодой человек, так вы, надо полагать, еще и не ели толком, насколько я знаю Шурочку, - всплеснул руками старик. - Знаете-ка что, пойдемте пока на кухню, и я соображу каких-нибудь бутербродов, а Шурочка пока тут разберется, а потом пообедаем. Что скажете?
Александра на заднем фоне уже расставляла обувь в шкафчике для обуви, посмеиваясь себе под нос.
Найджел выдержал небольшую паузу, оглянулся на Александру, однако, увидев ее улыбку, ответил довольно спокойно.
- Я с радостью, сэр. - видимо последнее относилось к обеду.
- Отлично, - кивнул учитель Александры и, приобняв Найджела за плечи, последовал с ним на кухню.
Найджел пошел на кухню, сдержанно и немного робко улыбаясь.
Александра вошла за ними - снять с крючка фартук.
- Ну-ка, - Петр Ильич недоуменно нахмурился, положил руку на плечо к Александе, а второй рукой сделал пас перед ее лицом - проверку энлайнмента. - Надо же, - заметил он, качнув головой. - Я же говорил, что так и будет. Я бы только посоветовал тебе, девочка, питать чуть больше уважения к закону - в конце концов, ты проучилась этому пять лет.
- Вот я уеду в Трансильванию, - улыбаясь, заверила Александра, - и сразу стану очень законопослушной.
- У тебя проблемы, Шурочка? - Взгляд старого некроманта сразу стал очень жестким.
- Да, - кривовато улыбнулась Александра. - Впрочем, проблемы в пассивной стадии. И нет ничего такого, с чем бы я не справилась.
- Точно? - мужчина, копируя мимику Александры (вернее, очевидно, что это она переняла этот жест у него) изогнул бровь.
Александра поколебалась.
- Разве что... мне нужен человек, который сможет мне много рассказать про магию предсказания. Действительно много. И по делу.
Петр Ильич потер переносицу сгибом указательного пальца.
- Я подумаю. Хорошо.
- Спасибо, Учитель, - женщина поклонилась. - Что вы хотите на обед?
- На обед? - Петр Ильич, снова ставший добродушным стариком, глянул на Найджела. - Что бы вам хотелось, юноша?
- Я не очень силен пока в здешней традиционной кухне, - отозвался Найджел сдержанно. - Но все, что готовит леди Александра очень вкусно, - юноша скупо улыбался. Эдакий хороший, послушный мальчик.
- Леди Александра скверно готовит "здешние традиционные блюда", - отозвался Петр Ильич. - Но хорошо тушит курицу в сметане. Вы любите курицу в сметане?
- Пожалуй, что да, сэр, - отозвался Найджел.
- Отлично, - старик хлопнул его по плечу и, собрав со стола кипу папок, сунул их в руки Александры. Женщина, даже чуть присев, усмехнулась и ушла в комнату. - Садитесь, - Петр Ильич широким жестом указал на мягкие обитые зеленой тканью стулья, а сам пошел к холодильнику. - Сыр, колбаса?
Найджел опустился на стул и чуть улыбнулся.
- Сыр, сэр. Спасибо.
- Сыр, - Петр Ильич выложил на стол кусок сыра, достал из хлебницы полбуханки черного хлеба, щелкнул кнопочкой электрического чайника, достал нож и принялся нарезать хлеб и сыр кусками. - У меня тут, и правда, неубрано, но, помилуйте, - он по-доброму улыбнулся, - когда же мне этим заниматься? Но это ничего, сейчас Шурочка тут все приберет, и мы с вами будем считать, - он подмигнул Найджелу, - что все так и было с самого начала.
- Договорились, сэр, - Найджел улыбнулся явственней.
- Вот, держите, - он протянул Найджелу бутерброд, налил кипятка в чашку. - Черный, зеленый?
- Черный, пожалуйста, - отозвался Найджел, принимая бутерброд.
Петр Ильич долил в чашку заварки из меленького фарфорового чайника с розами и поставил чашку перед юношей. Сам он пил зеленый чай с жасмином и какими-то еще цветами.
- Сейчас, юноша, - он кивнул на часы, на которых было 11.48, - самое время пить зеленый чай. Но это, правда, довольно экзотический сбор, и не всем нравится, так что заставлять не буду. Имя ваше, не сочтите за назойливость, несколько... не здешнее?
- Да, я из Англии, сэр, - отозвался Найджел.
- Чудесная страна! - отозвался Петр Ильич. - Это Шурочка за вами туда ездила?
- Да, сэр, - отозвался Найджел. - Леди Александра спасла мне жизнь.
Петр Ильич вопросительно приподнял брови. Впрочем, видно было, что настаивать он не будет.
Найджел немного поколебавшись заговорил, тщательно подбирая слова.
- Из-за проектов, над которыми работал мой отец я попал в очень неприятную историю. Очень многие за мной охотились. Леди Александра вместо того, чтобы вручить меня заказчикам и выручить за мою голову не маленькую сумму очень мне помогла и вернула домой.
Старик изогнул бровь - вовсе даже не вопросительно - и кивнул.
- Да. Она всегда была... способной ученицей, - заметил он. - Я рад, что все вышло именно так.
- Я тоже, сэр, - Найджел сдержанно улыбнулся и все же отвел взор.
- И как вам у нас? Впрочем, вас, наверное, уже замучали этим вопросом, - Петр Ильич отпил чаю.
- Вовсе нет, сэр. Не замучили, - Найджел покачал головой. - Здесь очень необычно. И по-своему очень красиво. Впрочем, пока я очень мало видел.
- Представляю, - усмехнулся старик. - Сходите погулять в центр, Шуру туда и арканом не вытащишь, но я думаю, она не будет против, если Вы сходите. А там действительно очень красиво. Вы, конечно, христианин?
- Я скорее агностик, сэр, - отозвался Найджел.
- В любом случае, посмотрите храмы. Вне зависимости от того, насколько вы религиозны, они стоят того.
Найджел кивнул.
- Я обязательно посмотрю, сэр.
Некоторое время спустя, старик тяжело поднялся.
- Вам, наверное, со мной, стариком, скучно, - проговорил он. - Чем бы вас таким развлечь? а то даже стыдно, у меня гость, и сидим, рассуждаем о красотах.
- С вами интересно, сэр, - Найджел продолжал сдержанно улыбаться. - Я много о вас слышал.
да, когда старик встал, Найджел тоже поднялся
- Да? - удивился Петр Ильич. - И что же вы слышали?
Он подошел к какой-то полке и снял с нее три тяжелых альбома в кожаных переплетах
- Что вы очень интересный человек и очень хороший учитель, - отозвался Найджел.
- Вот вы выучитесь, и будете говорить то же самое, - проворчал старик, однако, довольно улыбаясь. - Хотя, я думаю, в вашем случае так все и будет.
- Так оно и есть, - Найджел улыбнулся. - Позволите помочь? - он протянул руки к альбомам, чтобы перехватить их у старика.
- Прошу вас.
Альбомы легли Найджелу в руки. Они были довольно-таки тяжелыми и пыльными. С золотыми надписями "Альбом" на обложке. Старик вернулся на стол и рукавом стер пыль с верхнего. Найджел положил остальные альбому аккуратно на стол.
В этот момент в комнату вошла Александра. Она взяла тряпку и пошла было уже к выходу, но увидела альбомы.
- А, - усмехнулась она. - Позор моих седин. Терпеть не могу.
- Это ничего, что я их показываю, Шурочка? - притворно робко спросил старик.
- Ну, я же не могу вам запретить, - Александра пожала плечами и вышла.
Найджел улыбнулся, снова сел на свое место и не без любопытства взглянул на альбомы.
Петр Ильич еще раз огладил обложку обеими руками.
- Это, собственно, Шурочкины фотографии, - улыбнулся он. - Может, вам будет интересно. Она, знаете, не сильно изменилась с детства, как бы ни старалась казаться взрослее.
Он осторожно перелистнул первую страницу, отодвинул в сторону тонкую полупрозрачную бумажку.
- Этот альбом еще ее мать делала, я забрал его из их дома... Шурочка ведь рассказывала вам, откуда мы с ней познакомились?
На первой странице была фотография (еще черно-белая) маленького младенчика. Она была наклеена на обратную сторону обложки и обрисована листочками-цветочками. Также там было чьим-то Каллиграфическим почерком написано:
Александра
Женская форма от имени Александр: защитник людей (греч.).
Если Александра в семье единственный ребенок - она будет упряма и капризна. Не очень любит играть с другими детьми. Обладает хорошим здоровьем. Производит впечатление нелюдимой девочки, хотя, по существу, она очень доверчива. Сама она кристально чиста и требует такой же правдивости от других. Саша имеет четкое представление о своем месте в жизни, она обязательно попытается получить высшее образование, поступить в институт. Любовь преобразит Александру, избавит от присущей ее натуре праздности. Очень любит путешествовать, жить в палатке, проводить время за городом.
На второй странице было размещено еще несколько фотографий маленькой девочки - от полугода до двух лет - на руках у красивой молодой женщины, видимо - матери. Женщина была похожа на Александру, но выражение глаз было мягче, а губы улыбались несколько капризно.
Найджел внимательно всматривался в каждый снимок и невольно улыбался уголками губ.
Маленькая Александра была очень милой, хотя особой полнотой уже не потрясала.
- Вот так, - старик перевернул страницу. - Обычно такие альбомы показывают жениху, или мужу, но я думаю, мы с вами обойдемся и так.
На следующей странице была маленькая, лет трех, девочка. Шурочка в пышном светлом платьице, Шурочка в костюме котенка с нарисованными маминой косметикой усами и черным носом, Шурочка в маминой шляпе (перо на шляпе было старым и затрепанным), Шурочка опять на руках у мамы. Потом - Шурочка с большой коробкой, повязанной лентой.
На следующей странице (Петр Ильич сдвинул полупрозрачную бумагу) была все та же девочка, но уже немного постарше. Она сидела на стуле напротив старой женщины и играла с ней в ладушки, судя по положению рук. Фотографий было несколько, и они достаточно подробно показывали серию хлопков в ладоши.
"Ладушки-Ладушки, где были? У бабушки! Что ели? Кашку. Что пили? Бражку!" - было приписано все тем же каллиграфическим почерком.
На заднем фоне фотографии была какая-то гостиная, обставленная даже на взгляд Найджела старомодной мебелью.
Найджел продолжал слабо улыбаться и рассматривать снимки.
Фотографий было много.
Шурочка в пять лет - завитые, видимо, волосы растрепаны, глаза горят, платье чуть примято. Шурочка рисует. Тут же был вклеен неуклюжий детский рисунок: Серой краской нарисованный дом, фонари (толстые акварельные линии), лошади и желтая клякса солнца.
Девочка лет семи, в простом светлом платье, посреди огромной абсолютно пустой комнаты. Так же, как на снимках с ладушками, тут было заснято несколько движений вальса. Девочка танцевала одна, конечно. Застывшие на пленке движения были ломкими, но довольно изящными.
Альбом кончался где-то на середине. Уже довольно сильно повзрослевшая Александра, то с распущенными волосами, то с косами, собранными в диадему, смотрела на Найджела - обиженно и устало. Щечки у девочки были впалыми, волосы (даже на фотоснимке) тусклыми.
Тут тоже было много снимков вместе с матерью. И тут было особенно видно, насколько они на самом деле были похожи.
В самом конце, несколько неровно, вклеен снимок молодого улыбающегося мужчины с маленьким младенцем на руках. Мужчина улыбался, младенец спал. Тут же было каким-то рыбьим языком, совершенно ничего не значащими каракулями, записано явно стихотворение. 14 строк, разбитых по 4-4-4-2, сонетной формой. Тут же был вложен листок, на котором совсем другим, твердым, квадратным, чуть наклонным почерком было записано:
Ты - музыка, но звукам музыкальным
Ты внемлешь с непонятною тоской.
Зачем же любишь то, что так печально,
Встречаешь муку радостью такой?
Где тайная причина этой муки?
Не потому ли грустью ты объят,
Что стройно согласованные звуки
Упреком одиночеству звучат?
Прислушайся, как дружественно струны
Вступают в строй и голос подают, -
Как будто мать, отец и отрок юный
В счастливом единении поют.
Нам говорит согласье струн в концерте,
Что одинокий путь подобен смерти.
Найджел поднял глаза на Петра Ильича и поглядел несколько вопросительно.
- Это ее мать уже перед самой смертью доделывала, - пояснил он, вздыхая. - Это Шурочкин отец, только эта фотография и сохранилась.
- Понимаю, - отозвался Найджел и кивнул.
- Вот так вот, - старик отодвинул незаконченный альбом и подтянул к себе следующий. - Дальше уже составлял я.
На оборотной стороне обложки следующего альбома тоже была фотография. Тут Александре было 10, и она, действительно, довольно сильно была похожа на себя взрослую. Темные волосы были собраны в аккуратную косу, черное платье сидело несколько неловко, как новое, только что купленное.
Несколько первых страниц были довольно неинтересными. Самого Петра Ильича на снимках не было, но квартира его была вполне узнаваема. Александра сидела за столом и читала книгу, сидела на диване и читала книгу, что-то писала, шила.
Там же было вклеено несколько классных фотографий, где найти девочку можно было уже с некоторым трудом.
Потом снимки стали интереснее.
Вот Александра смотрит в зеркало. В одной руке у нее фотоаппарат, во второй - горящая свеча. Волосы распущены по плечам, глаза распахнуты, ив глубине зрачков - белая точка отраженной свечи.
Вот - глаза крупным планом. Можно разглядеть каждую ресничку.
Вот - Александра в каком-то нарядном платье, снова вертится перед зеркалом, брезгливо кривя губы. На этой фотографии ей было как раз лет 14, но выглядела она совсем девочкой.
Найджел на некоторых снимках задерживался подольше. Он ничего не говорил.
Лет в шестнадцать появилась фотография, где коротко-коротко и неровно (видимо, самостоятельно) стриженная Александра смеялась в объектив. На тонкую руку были намотаны черные косы, действительно, как змеи.
Дальше шло несколько портретных снимков.
- Это Кира снимал, - пояснил Петр Ильич. - Они... дружили очень. Давно.
Девушке на фотографиях было лет 17, и взгляд ее был Найджелу хорошо знаком. Из этого взгляда можно было сделать вывод, что девушка с загадочным Кирой несколько больше, чем просто дружили. На первой фотографии Александра сидела за столом, прижав к столешнице раскрытые ладони и наклонив голову, глядя исподлобья. В этой позе было даже что-то звериное, что несколько затерялось к 30-тилетнему возрасту. Но позу эту юноша наверняка вспомнил.
Следующий снимок - все так же прижимая ладони, девушка запрокинула голову, так что почти прижалась затылком к лопаткам, и выгнула спину.
Мокрые волосы налипли на лоб, на щеках и ресницах поблескивают капли воды.
Дальше было несколько фотографий юноши и девушки, Александры, конечно. Они то стояли, обнявшись, то держались за руки. Присутствовала и крупным планом фотография их рук.
Кончался альбом фотографией 17-тилетней Александры, в темном шелковом балахоне, довольно четко обрисовывавшем девичью фигурку. Девушка с торжеством смотрела куда-то мимо объектива и улыбалась очень похоже на то, как она улыбалась сейчас.
- Вам еще не надоело, молодой человек? - Поинтересовался Петр Ильич. - Я-то, старик, могу смотреть сколько угодно. А вы скажите, если что
- Мне очень интересно, сэр. Правда, - Найджел улыбался вежливо, но, кажется, не врал. От созерцания фотографий он оторвался с явной неохотой.
- Это, собственно, - старик кивнул на последнюю фотографию, - ее посвящение. Пятый уровень.
- Мм, понимаю, - Найджел кивнул, действительно, понимающе. Даже слишком.
Старик посмотрел на него и усмехнулся.
В третьем Альбоме тоже было немного фотографий - зато все цветные.
Первую треть занимали институтские фотографии Александры, они кончались выпускным балом и вручением диплома - красного, естественно.
Волосы Александры за все это время ни разу не были длиннее текущей длины - где-то до плеч, чуть больше, а улыбалась она все холоднее, казалось, с каждой страницей. К 23-ем годам, окончанию института, она практически окончательно стала такой, как сейчас - ну, конечно же, только помладше.
Дальше было много фотографий из серии "Я и пальма".
Александра и какое-то невнятно-зеленое существо у ее ног.
Александра в обществе двух здоровенных дуболомов в доспехах.
Александра у огромного, в несколько обхватов, дерева.
и много, много подобного.
Александра и мертвый бихолдер.
Рассматривая эту фотографию, даже хладнокровный Найджел приподнял брови.
Петр Ильич принял выражение лица из серии "Thay's my girl!"
Фотография с бихолдером была, по сути, одной из последних
Где-то в этот момент Александра, несколько уставшая, с пыльной полосой на щеке, вошла в кухню и принялась как-то параллельно мыть посуду, резать курицу и раскладывать ее по противню, добавлять в сметану какие-то специи.
При всем этом она еще успела заглянуть через плечо Найджела в альбом и усмехнуться, пощекотав его кожу дыханием
Найджел расплылся в улыбке, когда Александра к нему приблизилась, правда секундой позже вновь улыбался вежливо и сдержанно.
- Весьма... познавательно, - проговорил он в сторону альбома.
- Ну-ну, - снова усмехнулась женщина. - И что же ты познал?
- Что вы прекрасны на любом фоне, леди, - отозвался Найджел. Причем прозвучало это не как флирт или комплимент влюбленного. Так смущенные студенты делают удачный комплимент преподавателю.
Александра качнула головой и, как показалось Найджелу, несколько досадливо убрала альбомы обратно на полку.
- Не льсти, тебе это не поможет.
- Приму к сведению, леди, - отозвался Найджел и опустил ресницы.
- Жила-была на свете рыба ерш, - задумчиво проговорил старик, поднимаясь. - И однажды эта рыба... Ладно, молодые люди, если вы позволите, я пойду, переоденусь, а то не в таком же виде за обедом сидеть...
Найджел поднялся, когда учитель Александры встал. Он глядел несколько недоуменно. Видимо, идиома про ерша была ему абсолютно неизвестна.
Старик между тем вышел из кухни.
-...и однажды эта рыба задумала себе найти жениха, - шепотом продолжила Александра, вытирая мокрую руку о фартук. - Действительно, - она вздохнула и перевела взгляд с двери на Найджела. - Извини.
Некромант протянула руку к юноше.
Найджел поцеловал руку учителя.
- Брр. Я ничего не понял, - он беспомощно улыбнулся.
- Чего не понял? - Александра ласково провела пальцами по его щеке и вернулась к посуде. Курица к этому моменту уже была надежно спрятана в духовке.
- При чем здесь эта рыба? - вопросил Найджел, снова усаживаясь.
- Ты когда-нибудь видел ерша? - вопросом ответила Александра
- Нет, - отозвался Найджел. - В смысле... только на картинках.
- Она такая колючая, - пояснила Александра. - Это сказка какая-то. Не знаю. Про рыбу-ерша, и о том, как она ходила счастья искать
- И при чем здесь это? - вопросил Найджел.
- При том, что она колючая. И ее поэтому никто не любит.
- Хм, - Найджел не стал дальше ничего расспрашивать. Но смысл до него очевидно так и не дошел. Языковой барьер, видимо.
Женщина рассмеялась негромко, убирая тарелки на сушилку
Найджел непонимающе улыбался.
- Ну что ты? - Женщина заглянула в духовку, потом осторожно погладила Найджела по голове. - Все в порядке?
Найджел кивнул. Он глядел на нее почти обожающе.
- Хорошо, - женщина улыбнулась и поцеловала его в лоб. - О... впрочем, неважно.
- М? - Найджел вопросительно поднял брови.
- О чем ты думаешь? - усмехнулась женщина. - Не отвечай.
- О еде, - с усмешкой ответил Найджел.
- Отлично, - Александра усмехнулась. - Скоро все будет. Как тебе тут?
- Хорошо, - Найджел повел плечами. - Уютно.
- Да, - Александра кивнула.
Найджел остался ожидать за столом возвращения хозяина, потихоньку оглядывая внутреннее убранство дома и бросая короткие взгляды на Александру.
Кухня изначально была довольно убрана. У одной из стен стоял стол, за которым сейчас сидел Найджел. У противоположной стены располагались кухонные столы, плита с духовкой, раковина и холодильник. Широкое окно было прямо напротив двери. На подоконнике стояло несколько горшков с цветами.
Закончив с посудой, Александра принялась накрывать на стол. Протерла его тряпкой, достала откуда-то из ящика скатерть, салфетки. Потом быстро расставила три тарелки, бокалы, положила рядом с ними ножи и вилки. Все это женщина делала короткими, экономными, явно привычными жестами, периодически улыбаясь Найджелу.
Найджел улыбался в ответ задумчиво и несколько отстраненно.
Наконец, появился хозяин. Он сменил свой халат на жилетку и пиджак и сразу стал из добродушного старика вполне себе приятным джентльменом.
Петр Ильич поставил на стол принесенную бутылку вина, достал штопор и занялся вытаскиванием светлой пробки. Александра между тем достала из духовки обещанную курицу в сметане. По кухне сразу распространился потрясающий запах.
Найджел на правах гостя ничего не делал. Как вежливый мальчик он не стал сам докучать разговорами и скорее ждал, когда с ним заговорят.
- А почему именно эта специализация, юноша? - как будто продолжая начатый разговор, спросил Петр Ильич.
- Трудно объяснить, - отозвался Найджел после некоторой паузы. Он был вполне серьезен, брови едва заметно сдвинулись к переносице. - Быть может, из-за моего отца. Он всю жизнь занимался именно этим. А мы с ним похоже мыслим.
- Да, понимаю, - Петр Ильич кивнул. - Это хорошо, когда дети наследуют занятие своих родителей. Особенно, если речь идет о Высоком Искусстве. И давно вы уже занимаетесь?
- Около 5-ти лет, сер, - отозвался Найджел.
Петр Ильич вопросительно глянул на ученицу.
- У него была некоторая практика до того, как мы познакомились, - объяснила женщина, ставя по тарелке перед Найджелом и перед учителем.
- Не боитесь менять учителя после пяти лет обучения? - поинтересовался Петр Ильич, повязывая салфетку. - Особенно, если вы так рано начали учиться, это едва ли должно даваться просто.
- Мой бывший учитель к сожалению мертв, сэр, - отозвался Найджел как всегда сдержанно и вежливо, будто сообщал самый обыкновенный факт. Глаза его оставались непроницаемыми.
- Соболезную, - кивнул Петр Ильич, впрочем, тоже не особо акцентируя на этом внимание. - И где же в вашем обучении вы сейчас находитесь?
- Пятый уровень, - за Найджела ответила Александра, снимая фартук и тоже садясь за стол. - Если я ничего не испорчу, будущее этого юноши обещает быть блистательным, - она коротко улыбнулась и вернулась к тарелке.
Найджел сдержанно и скромно обозначил улыбку и опустил глаза, перед этим бросив на Александру... нет, не укоризненный, скорее несогласный взгляд.
- Я уверен, у вас обоих все получится, - согласился Петр Ильич. - Ты дочитала ту книгу, которую я тебе дал?
- Да, - согласилась Александра. - И должна заметить, что все достаточно закономерно.
Найджел предпочитал не вмешиваться во взрослые разговоры. Он сидел на стуле, не опираясь на спинку идеально прямо и представлял в своем полном костюме тройке чуть уменьшенную копию образцового английского джентльмена.
Курица в сметане действительно удалась на славу, о чем Петр Ильич не преминул сообщить Александре.
- Думаешь, закономерно?
- По-другому и не могло кончиться, - она пожала плечами. - Только при условии, что Настасью Филипповну застрелили бы в самом начале. Но тогда, пожалуй, и книги бы не было.
Найджел (какое-то время уделявший внимание в основном курице на своей тарелке) несколько удивленно поднял глаза на Александру. Ему представлялось странным, видимо, что она только сейчас прочитала махровейшую московитскую классику.
- Мне представляется, - пояснил Петр Ильич, видимо, перехватив взгляд Найджела, - что определенные книги надо читать в определенное время.
Женщина хмыкнула.
- И я, видимо, еще не доросла?
- Думаю, если речь идет о Достоевском, - робко "включился" в разговор Найджел. - Его можно воспринимать в разном возрасте на разных уровнях.
- Да, - кивнул Петр Ильич. - Но чтобы его воспринимать, надо его в первую очередь воспринимать без предубеждения. Если не хотеть понять, ничего не поймешь, сколько бы лет тебе не было.
Александра молчала, погруженная в еду, и, видимо, довольная, что обсуждение прочтенного отложено до лучших времен.
- Может быть. Или наоборот - в 14 лет ты думаешь, что что-то понял, но окончательно поймешь, только когда перечитаешь в позже, - задумчиво продолжил Найджел глядя куда-то в сторону. - Классический пример, на мой взгляд, "Степной волк" Гессе. Книга находит огромный отклик среди подростков в период переходного возраста. Как, наверное, многие из романов-воспитаний того времени. Однако мы часто забываем, что главному герою 50 лет. И тот "переходный возраст" который он проходит, то взросление, действительно, возможно понять до конца только в 50. Наверное, - прибавил юноша под конец, видимо осознав, как забавно звучит последнее предположение из уст подростка.
Петр Ильич поощрительно улыбнулся и кивнул.
- Да, конечно. Но я, как истинный квасной патриот, люблю наших писателей больше, чем иностранных. Так что о Гессе рассуждать мне сложно. А вы, видимо, читали Достоевского?
- Да, кое-что читал, сэр, - кивнул Найджел.
- И как вам?
- Я уверен, что понял там далеко не все, - серьезно отозвался Найджел. - Надо родится в этой стране и знать историю ее не из книжек, чтобы понять некоторые вещи в его книгах. Он производит сильное, очень сильное эмоциональное впечатление. Но я бы не сказал, что он мне близок. Я для этого, вероятно, слишком типичный английский сухарь, - Найджел позволил себе улыбку, произнеся одну из явно где-то услышанных идиом.
- Скорее, все же слишком молоды, - покачал головой Петр Ильич. - Я не верю во все эти рассуждения об "особом московитском характере" и всем прочем. И, кроме того, считаю, что Достоевский достаточно интернационален.
Найджел кивнул, видимо не желая спорить.
- Быть может, сэр.
Дальше разговор переключился на литературу
Спустя несколько месяцев. Московия
Время шло. Рано или поздно наша компания переехала в Московию. По многим причинам.
О чем ты думаешь - раз
Знакомство с родителями :-)
О чем ты думаешь - раз
Знакомство с родителями :-)